...Вяземского котла




 

илл.

1941-2001
Эхо "Вяземского котла"


Андрей Мятиев

Мы щит нашли на поле Куликовом
Среди травы, в песке заросших ям.
Он медью почерневшей был окован
И саблями изрублен по краям.

Безвестный ратник здесь расстался с жизнью,
Подмят в бою татарским скакуном,
Но всё же грудь истерзанной Отчизны
Прикрыл он верным дедовским щитом.

И перед ним в молчании глубоком
Мы опустили шапки до земли,
Как будто к отдалённейшим истокам
Могучего потока подошли.

...Что станет думать дальний наш потомок
И чем его наполнится душа,
Когда штыка трёхгранного обломок
Отыщет он в курганах Сиваша?

Владимир Занадворов (погиб в 1942 году в битве за Сталинград)



илл.

"6 и 7 октября 1941 года внезапным мощным ударом 2-я танковая группа генерал-полковника Гудериана, 3-я и 4-я танковые группы Гота и Геп-нера окружили западнее Вязьмы части пяти армий Западного и Резервного фронтов, а восточнее Трубчевска основные силы Брянского фронта, тем самым выполнив важнейшую часть операции "Тайфун" на Московском направлении..." Этими скупыми строками обычно ограничиваются справочники об одном из самых критических для истории России и СССР моментов в истории Новейшего времени. За ними стоит чудовищное напряжение всех ресурсов противоборствующих держав, страшные данные об убитых и раненых, человеческие потери и, без сомнения, здесь лежит рубеж, Рубикон, некое "Быть или не быть" для десятков миллионов людей, живущих не только в России или Германии, но и во всем остальном мире.


илл.

О масштабах Вяземской катастрофы с некоторой натяжкой можно судить по цифрам потерь, опубликованным уже в ноябре 1941 года в немецких источниках, и, для сравнения, по донесениям штаба Западного фронта Красной Армии. Итак, немцы сообщили о 663000 человек, погибших и попавших в плен красноармейцев и командиров. Сводка штаба Западного фронта (всего фронта!) сообщает о 66392 потерянных для фронта людях, причем в это количество входят не только убитые и попавшие в плен, но и раненые, эвакуированные в госпиталь. Более того, сводка - за весь октябрь-месяц, а не за интересующую нас первую его половину. При этом следует добавить, что в Вяземском котле были не только войска Западного фронта, но и почти весь Резервный фронт, по которому данные не публикуются. Условно количество войск, попавших в окружение, можно оценить по следующим параметрам: стрелковая дивизия штатного наполнения содержала около 14,5 тысяч человек. Армия состояла из 4-5 СД, во вражеском кольце оказались более 4 армий. Общее количество - от 232 до 290 тысяч человек. Также следует принять во внимание, что многие подразделения попали в котел после тяжелых боев, примерно пятой части удалось вырваться из окружения. По таким, повторяю, условным подсчетам выходит, что Красная Армия потеряла под Вязьмой плененными и убитыми около 200 тысяч человек.


илл.

Замкнув кольцо окружения в Вязьме высадкой десанта с воздуха, немецкие войска ударом стального кулака из моторизованных и танковых частей вдоль Минского шоссе раскололи окруженную группировку на две части. Севернее шоссе оказались: оперативная группа заместителя командующего Западным фронтом генерал-лейтенанта И.В. Болдина, 19 армия Западного фронта и 32 армия, укомплектованная сформированными незадолго до этого дивизиями народного ополчения Москвы. Южнее шоссе располагались: 20 армия под командованием генерал-лейтенанта Ф.А. Ершакова, 24 армия генерал-майора К.И. Ракутина, застрявшая в обороне на реке Угра, и части 16 армии генерал-лейтенанта К.К. Рокоссовского. Из-за несовершенства средств связи, разобщенности частей и соединений, вызванных стремительностью действий противника и несвоевременностью действий командования Западного и Резервного фронтов, оперативная обстановка более-менее прояснялась с большим опозданием, что сильно снижало возможности сопротивления окруженных армий. Командарм-19 пытался наладить связь и отработать взаимодействие со штабами 20 и 24 армий, окруженных южнее автомагистрали Москва-Минск, но - неудачно. Группировка Болдина находилась недалеко, и взаимодействие с ней удалось обеспечить сравнительно быстро. На время была потеряна связь со штабом фронта; восстановлена она была к утру 8 октября. В тот же день штаб 19 армии принял радиограмму Ставки за подписью Верховного Главнокомандующего: "Из-за неприхода окруженных войск к Москве Москву защищать некем и нечем. Повторяю: некем и нечем". Радиограмма Ставки и само развитие событий - на исходе были горючее, боеприпасы и продовольствие - обязывали к активным действиям. Тем же утром была, наконец, установлена временная радиосвязь с командармом-20 Ершаковым, который сообщил, что намерен прорываться на восток вдоль Минского шоссе южнее Вязьмы. По мнению Ершакова, 20-я армия в основном избежала окружения и отступила на Гжатский оборонительный рубеж.


илл.

На деле, при попытке прорыва погиб командарм-20 Ракутин и большая часть его штаба; оставшиеся без командования подразделения армии были опрокинуты встречной контратакой немцев и отступили. Отдельные боевые группы позднее соединились с частями 24 армии и прорвали кольцо окружения в болотистой местности южнее Вязьмы и с боями пробились к Гжатскому укрепрайону. Но большая часть 20 и 24 армий, исчерпав последние возможности к сопротивлению по боеприпасам и продовольствию, попала в плен.


илл.

Мало кто сейчас помнит, что в Вяземский котел попали и практически сгинули в нем почти все дивизии народного ополчения Москвы. Пять дивизий были расформированы из-за утраты боевых знамен.


илл.

10 октября в деревне Шутово, где дислоцировался штаб 19 и 32 армий, объединенных под командованием генерал-лейтенанта Лукина, проходило заседание Военного совета армии. На нем было принято решение начать прорыв утром 11 октября в полосе 6-7 километров севернее и южнее села Богородицкое.


илл.

Все, окруженные севернее Минского шоссе, части армий - 19-й и 32-й, еще имеющие связь с объединенным штабом группировки, двигались утвержденными маршрутами к деревне Орлянка, в районе которой три наиболее боеспособные дивизии 19 армии ценой огромной крови утром 11 октября пробили и с трудом удерживали узкий двухкилометровый коридор в сужающемся кольце немецкого окружения. На своих местах оставались лишь заслоны да окруженцы, лишенные связи со штабами. Многие из них, организовавшись стихийно в группы и поодиночке, двигались на северо-восток, ориентируясь на шум яростного боя. Командарм-19, генерал-лейтенант Михаил Федорович Лукин, установил очередность выхода из окружения частей и подразделений; армейские штабы должны были эвакуироваться ночью. В радиограммах командующему фронтом Коневу и начальнику Генерального штаба Шапошникову Лукин сообщал о месте и времени операции по прорыву и просил об авиационной поддержке в полосе главного удара. Помощь эта, однако, так и не пришла. Вся тяжелая техника и большая часть автотранспорта были уничтожены во избежание попадания к врагу, В лесных массивах специальные группы устраивали тайники для захоронения ценного военного имущества, документации штабов, излишков вооружения и амуниции. Тем временем нескончаемые колонны двигались через пробитый коридор на восток. Обескровленные заслоны с трудом сдерживали пытавшихся вновь замкнуть кольцо окружения немцев. Из района деревни Аношино, полностью исчерпав запас снарядов, дал последний залп по врагу дивизион реактивных минометов - "катюш". Артиллерийские расчеты подорвали машины с пусковыми установками и пешим порядком двинулись на соединение с основной массой войск.


илл.

В Москве, в Ставке и в Генштабе на Лукина возлагались все надежды - всем памятны были июльские события, когда Лукин, командовавший тогда 16-й армией, оборонял окруженный Смоленск. Приказ гласил: "До последнего патрона". Фронт тогда прогнулся на 30 километров, а Тимошенко докладывал Верховному: "Лукин сидит в мешке и уходить не собирается". Лишь когда был получен приказ на отступление, он вывел из окружения армию, еще раз вернувшись за отдельными подразделениями.


илл.

По раскисшим от ранней осенней распутицы, разъезженным колеям плелись к месту прорыва конные обозы, бесконечные пехотные колонны, отдельные группы красноармейцев с серыми в предрассветном сумраке лицами, санитарные двуколки, за борта которых держались с трудом бредущие, обессилевшие от долгого ночного перехода "ходячие" раненые, В колоннах никто не разговаривал, слышался лишь монотонный шум, издаваемый двигающейся людской массой, редкие ругательства полушепотом, когда липкая глина не желала отдавать сапог, да редкий звяк оружия или амуниции. На обочинах и в кюветах стояли остовы сожженных грузовиков и штабных легковушек, иные машины были совсем целые, брошенные шоферами - отсутствие топлива сделало их мертвым железом. Груды испорченного и просто брошенного военного снаряжения, боеприпасов и оружия, неубранные тела убитых казались темными болотными кочками. Впереди слышалась артиллерийская канонада и эхом звучало многоголосое "А-а-а" идущей на прорыв пехоты. Гигантская мясорубка яростного боя заглатывала все новые человеческие массы...

С наступлением темноты, а она в октябре приходит рано, обеспечить слаженный выход частей и подразделений не удалось. Немецкое командование быстро разобралось в обстановке и, осветив коридор тысячами ракет, обрушило на него чудовищной силы артиллерийско-минометный удар. Одновременно пошли в атаку танки и пехота. Около двадцати двух часов 11 октября кольцо окружения вновь сомкнулось.

12 октября Лукин отдал приказ на новую попытку прорыва, на этот раз - силами 152 стрелковой дивизии полковника Кочеткова, усиленной мобильным кавалерийским полком. Удар наносился с рубежа Аноши-но-Нарышево в направлении Гжатска. Пехота противника отступила под ударом, но встречная контратака немецкой танковой дивизии опрокинула боевые порядки.


илл.

В ночь на 13 октября в Шутово Лукин собрал последнее заседание Военного совета окруженной группировки. В нем принимали участие генералы Андреев, Бол-дин, Вишневский, Красноштанов, Мостовенко, Стученко, член Военного совета 19 армии Ванеев. После обсуждения сложившейся обстановки было принято решение: двумя группами выводить войска в южном направлении на соединение с 20 армией, все артиллерийские орудия взорвать, автомашины сжечь, прочие материальные ценности укрыть в тайниках, имеющийся запас продовольствия и боеприпасов распределить по частям; командирам и комиссарам поддерживать в войсках дисциплину, не допускать паники, случаев срыва с себя знаков различия и переодевания в гражданскую одежду.

В лесочке возле деревни Шутово кишел человеческий муравейник: шофера и техники штаба и разместившегося неподалеку полевого госпиталя получили приказ собрать оставшееся топливо, слить его в наиболее жизнеспособные грузовики и выдвигаться к месту сосредоточения войск. Шофер командарма-19 получил отдельный приказ через генеральского ординарца: тяжелый, неповоротливый и прожорливый ЗиС сжечь, пересесть на одну из штабных "Эмок" и ехать в Шутово, в расположение штаба. Пожилому старшине-сверхсрочнику Ивану Игнатьевичу, с начала войны возившему генерала Лукина, такой приказ был - "нож вострый!" Как можно сжечь такую машину? И, кстати, чем - топлива нет ни грамма, не костер же разводить в салоне, среди кожаной отделки. Приказ... Немцам достанется... Жалко... В итоге старшинская экономная натура взяла верх над военными соображениями: замаскировав еловыми ветками ЗиС, выкрутив все пробки и краники из системы охлаждения, сняв трамблер и аккумулятор, старшина закопал все это добро неподалеку в приметном месте - у развилки двойной ели. "Ведь вернемся..." - пробормотал он, тщательно забрасывая прошлогодней еловой хвоей земляной холмик. Вскинув на плечи старый "сидор", старшина оглядел в последний раз едва видную под грудой веток машину, подхватил за цевье тяжелую токаревскую самозарядку, с которой принципиально не расставался с начала войны, несмотря на внимание и уход, которого требовало это оружие, и направился по просеке, загроможденной догорающими машинами, к стоящей на опушке леса зеленой "Эмке".


илл.

Утром 13 октября две группы войск - одна, возглавляемая генерал-лейтенантом Лукиным, другая - во главе с генерал-лейтенантом Болдиным - двинулись на юг, в направлении Минского шоссе. Общей целью было соединение с 20-й армией Ершакова в районе железнодорожной станции Семлево. Командование окруженной группировки не предполагало, что 20-й армии как таковой уже не существует, как не существует и 24-й армии; лишь отдельные боевые группы ведут безнадежные ожесточенные бои с многократно превосходящими силами противника в местах прежней дислокации или переходят линию фронта в районе Гжатска.

Группировку Лукина - Болдина постигла та же печальная участь. С трудом, ценой больших жертв, пересекла она Минскую автомагистраль и двинулась на юго-восток в обход Вязьмы. Немецкое командование быстро стянуло мобильные мотомеханизированные и танковые части и организовало встречную контратаку. В результате большая часть группы была уничтожена, немногим удалось вырваться из огненного мешка.

Сам командарм-19 генерал-лейтенант Михаил Федорович Лукин был трижды ранен в руку и ногу и в бессознательном состоянии попал в плен. В немецком госпитале, развернутом в Семлево, ему ампутировали ногу. После выздоровления - этапировали в лагерь для высшего командного состава Красной Армии, где он содержался в одном блоке с Карбышевым и Понеделиным. За время войны его неоднократно пытались склонить к сотрудничеству с немцами, но - безрезультатно.

Генерал-лейтенанту Болдину с небольшой боевой группой удалось прорваться сквозь кольцо окружения; позднее он командовал вновь сформированной 19-й армией, а с декабря 1941 - войсками 50-й армии.



В 1997-2000 годах автором этой статьи, совместно с группой единомышленников, были совершены несколько поисковых экспедиций в район Вяземского окружения. В ходе поисков в обширных лесных массивах были найдены более 50 автомашин, преимущественно в плачевном состоянии, остатки от нескольких танков Т-26 и БТ, полевые кухни, артиллерийские передки, несколько разбитых артиллерийских орудий и ряд других интересных с исторической точки зрения предметов. Самой уникальной находкой явились остатки правительственного автомобиля ЗиС-101 генерал-лейтенанта Лукина. Машина была найдена в лесу, примыкающем к полю, на котором когда-то стояла деревня Шутово, где в начале октября сорок первого располагался штаб окруженной группировки. В этом лесу прятали от налетов вражеской авиации автотехнику штаба и нескольких госпиталей. В момент нахождения от ЗиС'а осталась рама, большая часть кузова с оперением, рулевое управление и множество мелких частей, разбросанных вокруг и погребенных под слоем лесной почвы. Машина была окрашена в темно-синий цвет; хромированные поверхности (хром при этом неплохо сохранился) были закрашены вручную зеленой краской с целью маскировки. По-видимому, автомобиль был оставлен перед последней попыткой прорыва 13 октября 1941 года вследствие отсутствия топлива. Машина не была ни сожжена, ни взорвана, и если бы не эпопея общегосударственного масштаба по сдаче металлолома в 60-70 годах, она сохранилась бы гораздо лучше. Все повреждения были нанесены генеральскому ЗиС'у при разборке агрегатов местными жителями. Причем, судя по найденным деталям двигателя и трансмиссии, все части не были использованы по прямому назначению, а действительно разобраны и сданы в металлолом! На дверях и частях салона сохранилась отделка из синей кожи. В результате раскопок, проведенных вокруг автомобиля и под ним, были найдены несколько монет советской чеканки 30-х годов, эмалевая звездочка от командирской фуражки, шоферский инструмент и множество деталей от самой машины. На заросшей просеке, возле которой был найден ЗиС, мы нашли остатки от более чем дюжины машин - "полуторок" ГАЗ-АА, ЗиСов-5, "Эмок". Картина внезапного разгрома крупного воинского соединения, едва сглаженная прошедшими десятилетиями, вставала перед нами, поражая воображение и будоража родовую память, говоря о том, что большинство тех, кто с оружием в руках оборонял эти места в сорок первом, здесь и остались, под давно сровнявшимися холмиками, в залитых темной водой воронках и стрелковых ячейках, под слоем лесного дерна...

Лесной массив, отделяющий Шутово от "нашей" просеки, местные жители называют "Сабельным лесом" - в нем держал оборону кавалерийский полк. Он понес большие потери от артобстрелов и бомбовых ударов с воздуха. В течение более чем пятидесяти лет в этом лесу находят кавалерийские шашки - отсюда и название...

Последние, десять лет в районе Вяземского окружения постоянно ведутся поисковые работы. В них принимают участие многие поисковые группы. Основная цель поиска - останки павших бойцов и командиров, установление их фамилий. Несколько лет назад был найден зарытый в октябре 1941-го сейф с документами политотдела одной из дивизий. В нем содержались партийные списки, по которым были определены судьбы нескольких десятков пропавших без вести солдат.

Район окружения продолжает скрывать свои тайны - до сих пор не найдены документы штабов окруженных армий, где-то в тайниках скрыты боевые знамена частей и другое военное имущество...

Останки тысяч безымянных бойцов ожидают погребения, кого-то по-прежнему разыскивают родственники.

Фото автора.

Листовки, использованные в коллажах, были извлечены автором из неразорвавшего фашистского агитационного снаряда.




Это место сейчас свободно


Баннер 4x4tundra