... Ступив на платформу этой станции парижского метро, не спешите сразу на выход. Поезд втягивается в тоннель, и вы вдруг обнаруживаете, что попали внутрь жюль-верновского "Наутилуса": овальные стены, медная обшивка на толстых клёпках, большие круглые иллюминаторы толстого стекла, полосы неоновых ламп над платформами и загадочные огромные шестерни под потолком в центре зала, соединённые между собой толстым валом кривошипного механизма. И словно не Париж над вами, а толща морской воды. Ибо, если верить Жюлю Верну (а не верить ему нет решительно никаких причин), самый известный подводный корабль всех времён и народов навсегда упокоился под обломками острова Линкольна, взорвавшегося при извержении вулкана. Погребённый под землей и водой, властелин морей покоится где-то на дне Тихого океана, став могилой индийского принца Даккара, более известного как капитан Немо.
Впрочем, довольно мистики. Никакого океана над головой нет. Вы - в центре Парижа, на станции Arts et Metiers 11-й линии парижского метро Mairie des Lilas - Chetelet, а наверху - один из самых известных парижских музеев: Musee des Arts et Metiers.
Собственно, Musee des Arts et Metiers принято переводить на русский как "музей искусств и ремёсел". Это точный дословный перевод, однако, он неполно передаёт смысл названия. Речь идёт вовсе не об искусстве в привычном для нас смысле - живописи, скульптуре, архитектуре, - как можно в первый момент подумать, а об искусстве, как о мастерстве. Впрочем, "музей мастерства и ремёсел" также не отражает специфики парижского Musee des Arts et Metiers. Точнее было бы назвать подобный музей "музеем истории техники и технологии" или более коротким и привычным русскому уху словосочетанием "политехнический музей".
Парижский "политех" - это целый музейный городок. Когда-то здесь был монастырь Св. Мартина. Однако в 1794 году во времена Великой французской революции, которая, как и большинство революций была богоборческой, : служителей культа из монастыря "культурно" "попросили", а в главном храме устроили консерваторию - собрание творений человеческого инженерного гения.
Позже к храму пристроили несколько корпусов, и сегодня бывшая тихая обитель служит хранилищем всевозможных диковинок и реликвий - от счётной алгебраической машины Паскаля до частей обшивки одного из американских "Шаттлов".
На беглый осмотр музея (то есть - идёте все время вперед, не возвращаясь и не читая табличек) у вас уйдёт минимум часа полтора: предстоит осмотреть три довольно обширных по выставочным площадям этажа и внушительных размеров Chapelle (тот самый бывший храм) с антресолями в нескольких уровнях. Для чтения табличек и аннотаций к стендам неплохо бы запастись дополнительным временем, а также знанием французского языка, ибо, как верно подметил ещё Владимир Высоцкий:
Ах, Ваня-Ваня-Ваня,
Мы с тобой в Париже
Нужны, как в бане пассатижи...
Впрочем, "ах, Джонни-Джонни-Джонни" в Париже, видимо, тоже не особенно нужны, поскольку по-английски написаны в лучшем случае лишь названия экспонатов. И если вас интересует не просто "что это?", но и "для чего это?", или "как " это работает?", - без знания французского языка в музее делать вообще нечего. Впрочем, у кого-то может быть и иное мнение.
Описать всю экспозицию музея невозможно, на это потребовались бы тома. Впрочем, что-то рассказать мы, пожалуй, сумеем. Итак, билет куплен, Франция стала богаче на несколько франков, а у вас появился шанс стать богаче духовно.
В первом же зале сюрприз: это зал транспорта, что как раз соответствует основной тематике нашего журнала. В основном здесь представлены искусно сделанные модели транспортных средств - кареты, паровозы, машины, корабли (в витринах), самолёты (под самым потолком) и так далее. Но есть и, так сказать, натурные образцы. Особенно интересна эта часть экспозиции будет тем, кто интересуется старинными велосипедами. Вот что за велосипеды здесь представлены: Grand Bi 1887 года, La Sonplette 1895 года, Acatene 1896 года, Watt 1896 года, Ader 1868 года, Meyer 1869 года, Suriray 1869 года, Michaux 1865 года и Pierre & Ernest с рамой "лебединая шея". Любопытно, что рядом с экспозицией находится небольшой компьютерный монитор (французы его называют смешно для русского уха - le kiosque, "киоск"), там можно посмотреть несколько сюжетов, начиная от моментов реставрации велосипедов и эволюции механизмов передачи мускульной энергии человека колесу до гонок на репликах старинных велосипедов, проводившихся, если судить по их костюмам, на рубеже 80 - 90-х годов девятнадцатого столетия.
В следующем зале-одно из первых транспортных средств в мире, способных передвигаться без лошади: паромобиль Николя Жозефа Куньо (Nicolais Joseph Cugnot), модель 1770 года. Огромный, трёхколёсный, с гигантским медным паровым котлом, нависающим впереди машины, уникальным механизмом привода, который, видимо, десяток-другой лье пробега до капремонта всё-таки обеспечивал и, судя по клипу в "киоске" - совершенно лишённый тормозов. Пожалуй, клип смотреть даже интереснее, чем сам паромобиль. Стилизованный под старинную хронику, клип являет собой "отчёт" о первой поездке паромобиля по Парижу конца XVIII века. Точнее, современную реконструкцию той знаменитой поездки: сначала медно-деревянное чудище разводит пары, затем некто в камзоле и парике садится за рычаги управления; монстр трогается с места, вызывая живейший интерес и восторг публики; аппарат ускоряет ход, недолго, но гордо "реет" по Парижу, медной молнии подобный, и, наконец, не "вписавшись" в очередной поворот на узкой улочке, торжественно въезжает в стену арсенала, пробивая её не хуже тарана. Простая, но весьма поучительная иллюстрация к популярному когда-то лозунгу: "Водитель! Перед выездом на линию проверь рулевое управление и тормоза!".
От паромобиля направляемся к пароплану. Огромный пролёт центральной лестницы на второй этаж украшен внушительных размеров то ли "птицекрылом", то ли "махолётом", подвешенным под самым потолком. С первого же взгляда становится ясно, что авторы диковинной машины под названием Avion III - специалисты по "скелету летучей мыши". Правда, не совсем ясно, где эти господа нашли у летучей мыши тянущие винты (на аппарате их два, в четыре лопасти каждый), а также колесики шасси, но само по себе сооружение впечатляет своей нелепостью и оптимизмом мысли. На ум невольно приходит старый анекдот: "А теперь, граждане, пристегните привязные ремни, и мы с вами вместе посмотрим, как эта дура попытается взлететь". Неужели кто-то и в самом деле полагал, что эта, с позволения сказать, машина - полетит? Воистину, дерзость человеческой мысли не имеет границ.
В холле второго этажа стоят фанерные раскрашенные фигуры людей в полный рост, держащие таблички с разными каверзными вопросами: Кто изобрел порох? Когда была открыта магнитная индукция? Где впервые был испытан аппарат для погружения под воду? И так далее. К сожалению, все вопросы - только на французском. Ответы на обратной стороне табличек, соответственно, тоже. Библиотека музея остаётся слева, продолжение осмотра - направо.
Мы входим в зал... нет, не в зал: в царство Механики. Именно так, с большой буквы. Здесь представлен "алфавит" механики: шестерни, передачи, сопряжения, преобразователи направления движения и так далее, и тому подобное. Особенно впечатляют шестерёнчатые передачи причудливых форм, которые при этом ещё, оказывается, и работают! Здесь же стенд, на котором всё можно крутить, вращать, возвратно-поступательно толкать (тянуть) и много чего ещё делать. "Аппендиксом" к царству механики примыкает "Театр автоматов". И начинается он... нет-нет, не с вешалки, а с пианолы - механического пианино. На взгляд совершенно такого же, как и в фильме небезызвестного отечественного режиссёра о пьесе для аналогичного чуда техники. Внутри "театра", в стеклянных витринах - часы, брегеты с репетиром, "живые картины" (мельницы вращают крыльями, бричка с лошадьми едет, корабль плывёт, дамы с господами кавалерами изволят кушать кофий и пр.), музыкальные шкатулки, детские механические игрушки, механические птицы в клетке, вроде той, что описана в знаменитой сказке Андерсена и всякое-разное другое. Если вы будете в Париже с ребёнком лет 5-12 - непременно сводите его в "Театр автоматов" парижского Musee des Arts et Me'tiers: это впечатление на всю жизнь. К сожалению, механизмы уже далеко не молоды, и "театр" работает лишь три дня в месяц. Остаётся добавить, что большая часть уникальной коллекции механических игрушек - "конфискат" времён Великой Французской революции, а кукла, играющая на цимбалах, когда-то играла, ни много, ни мало, для самой Марии-Антуанетты. Впрочем,спасибо, что её не "разрушили до основанья", а сразу отдали в музей "как была".
Из царства механики попадаешь в царство "доисторической" (по-другому и не скажешь) электротехники. Тут также можно много чего повращать и покрутить, например, ручку генератора - да будет свет! - или ротор электродвигателя - второй электродвигатель, присоединённый к нему проводами, от этого тоже начинает вращаться: та же трансмиссия, только не механическая, а электрическая. Из экспонатов особенно впечатляет подлинная батарея Вольта ("вольтов столб"), знаменитые лейденские банки и "переносная батарея Румкорфа". Эта фамилия должна быть вам знакома, если, конечно, вы ещё помните "20 000 лье под водой". Профессор Аронакс со товарищи проявляли живейший интерес к прибору Рукейроля, аппарату Румкорфа и элементу Бунзена. В особенности к тому факту, что капитан Немо заряжал последний натрием, а не двухромистым калием, как обычно.
Рассказывают, что Жюль Верн, едва только "20 000 лье..." вышла из печати, бросился скупать тираж, ибо узнал, что изобретена "самодвижущаяся мина Уайтхеда", иначе говоря, торпеда, а он, великий провидец, этого не "провидел" и вооружил чудо техники "Наутилус" допотопным тараном. Сказка сия вызывает большое сомнение: дело в том, что книга написана в 1869-70 годах, а мина Уайтхеда изобретена в 1866-м, в 1867-м - испытана. Невероятно, чтобы Берн, пристально следивший за научной периодикой того времени, упустил столь необыкновенный факт. Впрочем, вооружайтесь знанием французского, приезжайте в Musee des Arts et Meiers и задайте этот вопрос сами. А мы вам расскажем лишь, что Уайтхеда звали Робертом, был он англичанином, хотя работал (вот, поди, ж ты!) в Австро-Венгрии, самодвижущуюся мину изобрёл не сам, а вместе с совершенно ныне забытым лейтенантом австрийского флота Иоганном Лупписом. Название же "торпеда" самодвижущаяся мина получила от латинского наименования электрического ската - torpedo marke. Теперь, вооружённые новыми знаниями - идём дальше по залам.
Впрочем, пора, кажется, ускорить ход.
Вот первые электрические машины. Первый телеграф. Телефон. Световой телеграф, "Живые картинки", только на этот раз не механические, а оптико-механические - различного вида крутящиеся барабаны с рисунками - прадедушки современных "мультиков" и кино.
А вот и первый кинопроектор. Кинокамера. Ба! Да это камера братьев Люмьер, ещё одна знакомая фамилия! А вот и "Прибытие поезда" в "киоске" тут же! Первая камера больше всего похожа на деревянную коробочку, в которой геологи переносят теодолит, только с круглой дыркой в стенке, из которой торчит маленькая "пимпочка". То, что сия "пимпочка", поблёскивающая подобно стеклу, есть объектив, поможет вам понять лишь груз знаний современного человека (раз камера, значит, у неё должен быть где-то объектив); не будь у нас таких знаний - сроду бы не догадаться, что это такое.
Вот фоторужьё с прикладом от дробовика. Линотипные машины и типографское оборудование. Семафор. Азбука Морзе. Фонари - газовые, карбидные, керосиновые, электрические и т.д. Вот фонограф Эдисона. В рабочем, кстати, состоянии. Вот телефон Белла. Целый стенд отдан пишущим ручкам и карандашам. Гальванопластика и её применение в промышленности.
Следующий зал целиком отдан строителям. Планы, чертежи, схемы. Объёмная план-карта Парижа 1879 года. Смотрится, кстати, изумительно и вызывает невольный вздох сожаления: "теперь так не делают...". Макеты конструкций крыш, стен, лестниц и т.п. Особое внимание привлекает небольшая панорама установки "иглы Клеопатры" на площади Согласия (Place de la Concorde) в 1836 году. Она, игла, кстати, и по сию пору там стоит; после осмотра музея можно съездить и посмотреть.
Третий этаж описывать не будем вообще (не позволяют обстоятельства времени и места). Упомянем лишь стенд с тремя утюгами в разрезе: 1900,1928 и 1999 годов. Это, знаете ли, впечатляет. Казалось бы мелочь, а сколь ярко иллюстрирует такое явление, как технический прогресс. Это - при входе в экспозицию третьего этажа. А завершается она помещением, стилизованным под чердак, где расположены коллекции оборудования физических кабинетов XVIII века. И хоть путь к ним не близок, не поленитесь дойти и туда, не пожалеете. (Надо же, в одном предложении - подряд три "не", три минуса, а в результате всё равно выходит плюс; тут есть над чем подумать.) Ну и, конечно, не проходите мимо чучел льва и удава, сцепившихся в смертельной схватке. Членов общества любителей животных и разных там прочих "зеленых" просим не беспокоиться: при ближайшем (только лишь!) рассмотрении оказывается, что и лев, и змея... искусственные! Они выполнены из фибергласа между 1830 и 1855 годами. Это в то время, когда предметом гордости российского экспорта служили лён, пенька, дёготь... М-да.
Теперь быстренько посмотрим ещё клепсидру - водяные часы, о которых неоднократно доводилось читать, а вот увидеть довелось впервые - и вниз, в Chapelle. Тем более что внизу, у "Театра автоматов" запустили механическое пианино, и оно наяривает такой рэгтайм...
Ну, вот мы и внизу.
Слушайте, а чего ж мы, любители старинных автомобилей, не пошли сюда сразу? Вот она, автомобильная экспозиция парижского "политеха". Пройдя мимо увесистого маятника Фуко, (такой же до недавнего времени висел в петербургском Исаакии), оказываешься в просторном зале, в правой части которого устроены многоярусные антресоли. И внизу, и наверху - сплошные автомобили, да какие! Есть и мотоциклы. Вот трицикл Феликса Милле (Felix Millet), 1887 года, а рядом - его же мотоцикл 1893 года. Автобус - "обюссон" (L'Obeissant) 1873 года выпуска. В1875 году сия самобеглая коляска совершила пробег Ле-Ман - Париж - Орлеан-Ле-Ман. Как поясняет сопроводительная запись, поломки, возникшие во время многомильного путешествия, были вызваны исключительно плохими дорожными условиями тех лет.
На первом ярусе расположены Citroen C6G 1931 г. в разрезе (весьма эффектное зрелище!), немногочисленные локомобили, весьма похожие на современные дорожные катки, от которых, видимо, последние и ведут свою родословную, Hispano-Suiza 1935 года и небольшая модель Статуи Свободы, оригинал которой с 1886 года находится на острове Свободы (б. Бидлоу) в Нью-Йоркской гавани. Вот не пойдете в Musee des Arts et Metiers, так никогда и не узнаете, что скульптором сего грандиозного сооружения был Фредерик-Огюст Бартольди (Frederic-Auguste Bartholdi), а инженерную часть работы по многометровой махине выполнил Александр Гюстав Эйфель (Alexander Hustav Eiffel).
Теперь наверх, на антресоли. Главная особенность антресольных лестниц, невооруженным глазом не видна: они сообщаются только на самом верху. Иначе говоря, если, пройдя один уровень, вы вдруг обнаружили, что чего-то там не доглядели и вам нужно вернуться - спускайтесь по той же лестнице, по которой шли наверх. Рассуждения типа "А! Потом посмотрим, всё равно спускаться!" ни к чему хорошему не приведут, ибо сии музейные лестницы анизотропны, т.е. пропускают публику лишь в одном направлении. При осмотре антресолей эту особенность нужно обязательно иметь в виду, чтобы не бегать потом вверх-вниз по довольно крутым лестничным маршам, бесцельно растрачивая как мускульную, так и нервную энергию.
На антресолях можно видеть: Vis-a-vis De Dion Bouton 1899 года, Panard et Levassor, type M2E1896 года, Panard с мотором Daimler 1898 года, аэромобили Helica г-на Леята (Leyat) 1921 года, Benz с мотором Hauler, Peugeot Grand-Tourisme, 1909 года, локомобиль Tuxford 1852 года.
Висящие высоко, под самым куполом собора аэропланы с верхнего яруса антресолей видны лучше, так как находятся на расстоянии вытянутой руки.
Словом, в Musee des Arts et Metiers есть что посмотреть.
Остается добавить, что по четвергам музей работает аж до половины десятого вечера, что иногда может оказаться полезным при планировании, как правило, весьма скромного по продолжительности времени пребывания в Париже. Вот только "театр автоматов", даже если это второй четверг месяца, в это время уже не работает...
