Первой иностранной выставкой в Москве была американская в Сокольниках, в 1959 году. От нее в памяти остались длинные, непривычно широкие легковые автомобили, у которых радиатор был, как правило, украшен подобием самолетных реактивных сопел, а задняя часть - вертикальными или горизонтальными килями. Все они имели непривычные для нас звучные названия, вроде "Шевроле - импала". Проспекты этих машин еще долго оставались деталью интерьера многих московских квартир. С начала 60-х годов выставки с участием зарубежных стран стали проводить регулярно, сначала в Сокольниках, а затем и на Красной Пресне. В отличие от современных, они обычно не были специализированными и демонстрировали достижения в самых различных отраслях забугорного "народного хозяйства".
Как и сейчас специалисты проходили по приглашениям, но тогда для них выделяли специальное время. А вот рядовые посетители выстаивали длинные очереди за билетами, а затем плотно заполняли выставочные залы. Разного возраста мужчины, почтенные матроны, горластые тетки и вездесущие мальчишки бились за дармовые полиэтиленовые пакеты с цветными фирменными логотипами и набивали их неизвестно зачем нахапанными проспектами. Наиболее умные выбрасывали их затем в ближайшие урны.
Надо было видеть физиономии раздававших халяву стендистов!
Однако и они сами, при удобном случае, не чурались халявы. Большинство проспектов было не более, как рекламными листками. Даже специалистам получить что-либо стоящее оказывалось непросто, а моего сослуживца интересовали серьезные работы по технической эстетике. Так вот, он заранее покупал расписные деревянные ложки, которые тогда еще не заполнили все континенты и были достаточно весомым презентом. Подойдя к нужному фирмачу, молча всовывал ложку в верхний карман его пиджака. После этого без труда получал имеющиеся на выставке материалы. Бывало, что позднее ему высылали по почте и весьма солидные труды.
В общении с зарубежными представителями были проблемы и несколько иного свойства. Для подробной беседы, иногда с чашечкой кофе, фирмами приглашали к себе за перегородку. А в то время общение с иностранцами, тем более за перегородкой могло привлечь к себе внимание товарищей в штатском. И наши люди выходили оттуда со смущенными физиономиями, хотя самым большим секретом большинства из них был номер трамвая до Сокольников.
Еще несколько запомнившихся эпизодов.
Вдоль парковых дорожек стояли ряды столиков под зонтами, с которых торговали недорогими сувенирами. Я купил себе небольшую игрушку в виде потешного, ярко раскрашенного турка, к которому прилагался пакетик с десятком сигарет размером с треть спички. Когда сигаретку вставляли турку в рот и поджигали, она, тлела и забавно выпускала колечки дыма. Так вот. Представитель известной английской фирмы Скотч демонстрировал возможности своего липкого товара: прикреплял к стене двумя пластинками размером с шоколадную дольку зеркало, склеивал лентой порванные пакеты и т. п. Тогда это было в диковинку и вызывало восхищение столпившегося вокруг народа. С чувством глубокой обиды за страну я протиснулся к стенду и выставил своего турка.
- Это что,- показал я стендисту на липучки,- вот фокус так фокус,- говорю ему и зажигаю сигаретку.
Наши были знакомы с игрушкой и не проявили особых эмоций, а вот стендист от удивления открыл рот. А когда закрыл, объяснил на ломаном русском, что был бы рад сделать такой подарок своему английскому внуку.
- Берите,- великодушно отдаю я ему турка.
На радостях он набрал и вручил мне полный пакет образцов своей продукции. Я не стал отказываться и, поблагодарив, удалился под завистливые взгляды окружающих. Многое из пакета потом пригодилось, как говорится, "для дома, для семьи", но большая часть со временем высохла, и ее пришлось выбросить.
На одной из выставок 60-х годов впервые был представлен Израиль. У его небольшого павильона, скорее палатки, стояли сельскохозяйственные машины. Израильских представителей плотно окружили московские евреи. Эмоциональное общение шло и на русском и на обоих еврейских языках, а обсуждаемые темы были далеки от сельского хозяйства. Когда выставленной продукцией заинтересовался командированный в Москву колхозник, никто не мог понять, что же тому нужно.
А вот к чему привело однажды плохое знание иностранного языка. Дело было в середине 80-х годов, когда общение с представителями иных стран стало обычным явлением. Мы с сослуживцем зашли в павильон немецкой фирмы и, представляясь, я пытался объяснить, что работаем в головной организации, которая по заданию министерства выполняет работы, корреспондирующиеся с деятельностью фирмы. Все это говорилось на уровне "читаю и перевожу со словарем". Переводчика не было, и фирма-чи видимо поняли так, что мы являемся высокопоставленными работниками министерства и готовы рассмотреть предложения по представленным образцам. Далее разговор пошел о технических особенностях и характеристиках, что было значительно проще. На прощанье каждому из нас выдали большие пакеты с проспектами. Они имели весьма ощутимый вес, и мы, выйдя из помещения, решили освободиться от ненужных материалов, в процессе чего неожиданно обнаружили на дне пакетов по литровой квадратной бутылке - у одного с виски, у другого - с джином.
К сожалению, современные выставки стали намного скучнее - исчез элемент новизны, да и, что ни говорите, праздничная атмосфера.
